На рубеже веков, когда рвалась картина мира, художники в поисках духовного идеала и свободного пространства для творчества ехали за своими мечтами и идеалами на Восток — туда, где сказка в ярком орнаменте переплетается с реальностью. Одними из первых Центральную Азию открыли Василий Верещагин и Кузьма Петров-Водкин. Они поехали в Самарканд после его завоевания войсками Российской империи. Но настоящее паломничество российских художников началось в начале XX века. Азия притягивала к себе творческих людей своей красотой и загадочностью. И у каждого был свой путь на Восток.
Художник Александр Николаев вдохновился творческим паломничеством французского творца Поля Гогена на остров Таити. Гоген прожил на острове семь лет, впитывая культуру и традиции местного населения. Николаев решил повторить опыт Гогена, но в его случае островом свободы и творчества стал Узбекистан. Он поселился в махалле, мусульманском квартале, в Самарканде, овладел основами узбекского языка и, обратившись в ислам, принял имя Усто Мумин. (Усто — «мастер», Мумин — «правоверный»), ставшее его творческим псевдонимом. В отличие от Гогена его паломничество растянулось на всю оставшуюся жизнь, Азия не отпустила «правоверного мастера» — он умер в Ташкенте в 1957 году. В Самарканде он соприкоснулся с мудростью суфизма, который спас его в сложные времена государственного контроля и ареста НКВД.
День за горами скрыл прекрасный лик,
Над степью ветер мускусный возник.
Нарцисс благоухающий уснул,
Восток дыханьем амбры потянул.
Цветок заката желтый облетел.
Небесный сад цветами заблестел.
И день, уйдя за грань земель иных,
Рассыпал мускус из кудрей своих.
Благоухает мускусом ручей,
А в сердце человека сушь степей.
Он, утомленный долгим жарким днем,
Закрыл глаза, чтобы забыться сном.
«Душа-птица. Хумаюн, птица вещая» Алишер Навои
У советской власти тогда был амбициозный проект по восстановлению и реставрации культурных ценностей в Центральной Азии. И в караваны обожателей культуры Востока втекали не только археологи, инженеры, но и художники. Они отправлялись в Центральную Азию, чтобы восстанавливать памятники исламской культуры, фиксировать состояние мечетей и медресе, художники участвовали в этих экспедициях для того, чтобы делать натурные зарисовки. Например, живописец, реставратор и сценограф Даниил Степанов был руководителем комиссии по реставрации памятников Самарканда. Под его руководством работали Алексей Исупов и Александр Николаев (Усто Мумин), а также Кузьма Петров-Водкин. В саду самаркандской дачи Степанова художники собирались вечерами, образовав кружок, который имел «прерафаэлитскую» эстетическую программу.
В начале 1920-х в Туркестане был создан филиал Государственных свободных художественных мастерских (ГСХМ) — кузница авангардистов. Были сформированы местные художественные школы. Многие художники, получив образование в московском ВХУТЕМАСе, переезжали в Туркестан и оставались там навсегда. Прибывали в Туркестан и репрессированные художники.
Я родилась и выросла в Алма-Ате (Алматы), мой отец работал фотокорреспондентом ТАСС по Казахстану. В детстве я мечтала стать художником, и в один прекрасный день папа привел меня на урок к старому художнику Валентину Иосифовичу. Он дал мне в руки карандаш, рассказал, как создать образ, и показал свои работы — портреты Э. Хемингуэя, П. Пикассо, П. Гогена, Ф. Листа. Я слушала его с замиранием сердца, и эти первые уроки рисования и создания образа как луч осветили мой последующий путь. Это удивительно, но совсем недавно я вспомнила про своего первого учителя рисования и узнала, что Валентин Иосифович Антощенко-Оленев закончил ВХУТЕМАС, был учеником Марка Шагала. В 1928 году он переехал в Казахстан, а в 1938 по ложному доносу получил 10 лет тюремного заключения, 5 лет поражения в правах с конфискацией имущества. Отбывал срок в Свитлаге, в 1946 был переведен в Магаданский лагерь. После всех тяжелейших испытаний, выпавших на него, он вернулся в Алма-Ату (Алматы) и продолжил творить. Я до сих пор помню его светлое лицо художника-мудреца, который подарил мне бесценный дар — способность увидеть и сотворить образ.
У живописцев, графиков, скульпторов, отправлявшихся в дорогу, были разные задачи, но их всех объединяло одно — интерес к Азии. Для большинства это был многолетний процесс и принципиальный творческий акт, разворачивающийся на фоне грандиозных социальных потрясений, революций и войн. Творчество стало их религией, их свободой, их проявлением и их жизнью. Взаимопроникновение культур, традиций, талантов, мастерских породили всплеск нового творческого стиля и невероятные по красоте, глубине и стилю живописные полотна. Эти полотна дают нам представление о самих художниках и об общем пространстве, в котором они творили.
«Мистический Восток, Первовосток — это небесный полюс, точка ориентации духовного восхождения, устремлённого к пламенеющим дворцам имматериальной материальности существ, застывших в своей вечной отрешённости. Эта область не обозначена на картах: это рай Йимы, Земля света, Terra lucida, небесная Земля Хиркалайи... » Анри Корбен «Световой человек в иранском суфизме».
Экспозиция начинается с работы Павла Кузнецова «Мираж в степи» (1912). Огромное небо с расходящимися световыми лучами похоже на огромную сферу, в которой заключены купола юрт, фигуры верблюдов и людей, которые сидят у казанов с бешбармаком и пьют чай из пиал. Границы объектов тонки и местами размыты. Мы имеем дело с неразделенной средой, все объекты переотражают друг друга, малое в большом и большое в малом. Это полотно представляет для нас послание, где небо — источник высших смыслов. Оно проецирует в этот мир нечто, и мы понимаем, что из него может проявиться всё что угодно. Мир транслируется сверху как поток смыслов, которые чувствует и преобразовывает художник. Возможно, перед нами другая вселенная, иной план бытия, сакральное пространство несуществующей реальности.
И дивные дела в ночной тиши
Явились взору дремлющей души.
Судьба, как фокусник и лицедей,
Пришла с палаткой колдовской своей.
Ее палатка — синий небосвод,
А куклы — звезд несметный хоровод.
И полудужье Млечного Пути
Звало, манило — на небо взойти.
Тот путь — зовущий издревле сердца —
Не живопись на куполе дворца.
Прекрасен сад небесной высоты,
Где блещут звезд бессмертные цветы.
«Душа-птица. Хумаюн, птица вещая» Алишер Навои
Кузьма Петров-Водкин, Серафима Рянгина, Сергей Герасимов, Лев Крамаренко, Роберт Фальк и другие художники изображали вроде реальные ландшафты, но в то же время они больше похожи на миражи, на сны. Пространства недопроявленного мира, истории, которые нам надо услышать, образы, которые еще предстоит разгадать. В их полотнах мы ощущаем невероятную пластичность и изменчивость мира.
Вот так душа живая — ты пойми —
Была на первом небе из семи.
Дух человека землю облетал,
Жемчужной сферой мира заблистал.
Кружились хоры звезд в своем кольце,
Стал человек алмазом в том кольце.
«Душа-птица. Хумаюн, птица вещая» Алишер Навои
В живописных работах туркестанских художников много солнца и света, и это не только природная особенность Азии, это и внутренний свет художников, свет, который посредством воображения запускал в них процесс творения нового мира. Можно сказать, что творцы оформляли своим воображением существующую реальность.
Кругл облик мира. Вечный звон его
Несметных четок — славит божество.
И снится пение его кругов
Мне словарем, где мириады слов.
И вот душа живая, окрылясь,
В сады второго неба поднялась.
«Душа-птица. Хумаюн, птица вещая» Алишер Навои
В хаосе восточных базаров и улочек художники видели гармонию и порядок. Например, в работе Александра Волкова «Чайханы старого города» (1926) я увидела русскую икону. Мне кажется просто невероятным, как стихийный образ базара через геометрическую упорядоченность и внутреннюю структурированность вдруг становится практически иконой жития святых. У Бога из 99 имен есть два: «Аль Батин» (Тайный) и «Аз Захир» (Проявленный). Эти божественные силы часто меняют направление и то, что скрыто становится, явным. Художник транслирует нам смешение разных планов мироздания, образ многомирия.
Леонардо да Винчи писал в книге «Суждения о науке и искусстве», что все, что существует во Вселенной как предмет и как воображаемый объект, живописец волен сначала создать в своей душе, а затем перенести придуманное на холст.
Певец, как врач, свой обнажал ланцет,
И плакал он, что в жилах крови нет.
Он плакал, крови не добыв из жил,
И плачем этим Вечному служил.
Как зеркало, весь мир он отразил,
Свет зеркалу луны он подарил;
«Душа-птица. Хумаюн, птица вещая» Алишер Навои.
И как тут не вспомнить слова великого французского художника Поля Сезанна: «Пейзаж отражается во мне, становится человечным, мыслится мною, я его реализую, переношу на холст, запечатлеваю его на холсте».
По мнению мыслителя Мартина Хайдеггера, человек исторически срастается с пространством, и в судьбе каждого человека проигрывается сценарий познания и обретения дома. Дом, пространство, где он живет и творит — становится своеобразной основой символического пространства, точкой опоры, где человек чувствует себя «в мире» и «дома», находя здесь то, на что можно положиться. Таким образом место, где мы живем и творим, становится сакральным пристанищем нашей души.
И вот ступил на высшую ступень
Скиталец-дух — незримый, словно тень.
Вошел он в храм, где статуи Богов,
Как изваяния из жемчугов.
Там не было брахманов, но кругом
Блистали Будды древним серебром.
Гул их молитвы истов был и чист,
Казалось: Будде молится буддист.
Увидев эти дива, не спеша
Весь круг их чутко обошла душа.
И поклонилась. Было им дано
То видеть, что от нас утаено…
«Душа-птица. Хумаюн, птица вещая» Алишер Навои.
Я смотрю на «Гранатовую чайхану» (1924) Александра Волкова и восхищаюсь, как живописец лихо соединил кубизм и традиции иконописи, превращая трех мужчин в чалмах практически в «Троицу» Андрея Рублева, погрузив их в рубиновый красный — цвет граната. Согласно Корану, гранатовыми деревьями в числе прочих засажен прекрасный райский сад.
И вот уже новая волна творческих единиц прибыла в Туркестан во время Великой Отечественной войны. Художники были эвакуированы за Каспий и в своем творчестве соединили казалось бы несоединимое — восторг от красок Востока и беспокойство за будущее, за Родину.
«Люди считают, что художник создаёт нечто, но в действительности это Бог доводит это нечто до совершенства. Так же, как Бог находит удовольствие в сотворении мира, так же Ему в радость творить при помощи пера, кисти и резца, давая жизнь безжизненному». Индийский музыкант, философ и суфий Хазрат Инайят Хан
Художники, оказавшихся в Туркестане, создавали совершенно новое направление в искусстве мусульманского Востока. Один из самых ярких представителей «туркестанского авангарда» был Варшам Еремян. Его эскизы и картины — как стоп-кадры из фильмов, в котором Еремян был художником-постановщиком. Это «Насреддин в Бухаре» (1943), «Тахир и Зухра» (1945), «Алишер Навои» (1947), «Авиценна» (1956).
Экспозиция в Третьяковской галерее показывает, как тяжелые времена соединяют цивилизации и народы и проявляют в них высшие смыслы. История повторяется уже в нашем времени, когда страна переживает новый поворот на Восток и снова русская культура проникает в страны Азии. Интересно, будет ли на этот раз такой же художественный всплеск, какой случился сто лет назад. Что откроют в себе сейчас наши художники на Востоке? Или Восток откроет им их самих?
А я рекомендую сходить в Третьяковскую галерею и посмотреть проект, который посвящен важнейшей тенденции русской культуры XX века — движению художников на Восток. Впервые в столь полном объеме Галерея демонстрирует «восточную» коллекцию живописи, графики и скульптуры из музейных и частных собраний. На выставке представлен период 1920–1940-х годов — от командировок агитсостава «Красный Восток» и исследовательских экспедиций Туркестанского комитета по делам музеев и охраны памятников старины, искусства и природы до завершения строительства Туркестано-Сибирской магистрали и первых советских пятилеток.
Среди работ — бухарский цикл Павла Кузнецова; куклы красноармейского театра Николая Шалимова и Василия Хвостенко; картины, рисунки и скульптура, связанные с работой первых авангардистских государственных свободных художественных мастерских; самаркандские шедевры Кузьмы Петрова-Водкина, Алексея Исупова, Александра Самохвалова и др.
В особый раздел выделены работы московских художников, живших в эвакуации на Востоке во время Великой Отечественной войны. Среди авторов, представляющих этот период — Владимир Фаворский, Роберт Фальк, Николай Чернышев, Сергей Герасимов.
Выставка «Путь на Восток» продлится до 28 сентября 2025.
Фото предоставлены пресс-службой Государственной Третьяковской галереи.
В статье я цитирую отрывки из книги Алишера Навои «Смятение праведных», глава XIX «О том, как душа, подобная птице, обладающей перьями Хумаюна, перелетела из цветка этого мира в небо — во мрак неизвестного мира ангелов». Алишер Навои (1441-1501) — узбекский поэт, мыслитель, государственный и общественный деятель.